Фермеры будут ликвидированы как класс

Согласно первым итогам оперативной сельскохозяйственной переписи 2016 года, опубликованным в статистическом бюллетене Росстата, число крестьянских хозяйств (фермеров и индивидуальных предпринимателей) сократилось в стране с 285 000 в 2006 году до 174 600 в 2016 году. Если эта тенденция сохранится, российские крестьяне будут ликвидированы к 2031 году. Что касается сельскохозяйственных предприятий, то их общее количество за последние десять лет сократилось на 39%. Однако увеличилась площадь земель, приходящихся на одну крупную или среднюю сельскохозяйственную организацию — с 11858 га до 12107 га.

За этими сухими цифрами скрываются серьезные процессы, происходящие в отечественном сельском хозяйстве. Но одно можно сказать точно: российские крестьяне больше не получают «свежую кровь». Косвенно это подтверждает и Министерство сельского хозяйства, которое заявило, что заявок на субсидии для оформления сельскохозяйственных земель в собственность фермеров не поступает. В этом году средства на эти цели не выделялись, так как в прошлом году и без того вдвое сокращенный по сравнению с 2014 годом объем такой государственной поддержки не был исчерпан. По мнению многих экспертов, те, кто мог или хотел приобрести землю, уже сделали это.

Как правило, фермеры передают землю в собственность по праву пожизненного владения. Конечно, можно купить участок в несколько сотен гектаров, необходимый для нормальной сельскохозяйственной деятельности, но это требует десятков миллионов рублей в хорошем месте. Маловероятно, что богатый городской житель предпочтет такое решение.

В принципе, аренда все еще возможна, но, как показывает опыт, новому фермеру, скорее всего, предложат землю в отдаленном районе. А кто будет строить инфраструктуру, если арендодатель может расторгнуть контракт?

Что касается «перевода из пожизненного владения», это тоже сопряжено со многими подводными камнями. В частности, Земельный комитет имеет право изъять имущество, если посчитает, что участок используется не по назначению. Другими словами, чиновники используют, казалось бы, доброкачественную норму как механизм для захвата. Не секрет, что в 1990-е годы фермерам обычно давали в нагрузку неликвидную землю: кому-то доставался заболоченный овраг, кому-то — заросший мелкий лес. Конечно, такую землю нельзя распахивать, но в то же время у руководителей сельского хозяйства есть прекрасный повод для изъятия соседних участков.

Мария Лушникова, главный редактор журнала «Агротехника и технологии», пишет, что «многие фермеры признают, что после ада «диких» 1990-х годов их жизнь стала намного сложнее и обременительнее.

Фактически это означает, что Министерство сельского хозяйства отдает приоритет латифундистам. Такой подход, конечно, оправдан с точки зрения «красивой статистики».

Не секрет, что землевладельцы, контролирующие крупные хозяйства, имеют больше возможностей, как с точки зрения внедрения новых технологий, так и с точки зрения коммерческих возможностей. Во-первых, им легче занять полки супермаркетов. Во-вторых, им легче получить банковские кредиты и субсидии от Министерства сельского хозяйства. В-третьих, у них есть опытные юристы и доступ к чиновникам, с которыми они могут «решать проблемы». В-четвертых, латифундисты не боятся бандитизма.

Вот почему фермы кажутся непотопляемыми авианосцами по сравнению с фермерами, тонущими в бурном экономическом море. Более того, министр сельского хозяйства Александр Ткачев, судя по его планам на будущее, нацелился исключительно на сельскохозяйственных олигархов.

Например, российские сельхозпроизводители в ближайшие три года не получат государственной поддержки на модернизацию оборудования. Между тем, только в этом году правительство выделило на эту статью 9,86 млрд. рублей, что способствовало увеличению закупок техники у отечественных производителей на 15%. Проблема в том, что нынешние и предыдущие субсидии на эти цели получали в основном фермерские хозяйства. В то же время в парке фермеров 60% тракторов, 45% зерноуборочных комбайнов и 42% кормоуборочных комбайнов имеют срок полезного использования более десяти лет. Эти машины десятки раз подвергались ремонту и капитальному ремонту.

В этом контексте другие шаги чиновников кажутся не совсем логичными. Министерство сельского хозяйства и Министерство промышленности и торговли готовы предоставить субсидии фермерским хозяйствам на импорт машин и оборудования. Идут разговоры о создании сети северокавказских логистических центров для сельскохозяйственной продукции, которой просто необходимо такое иностранное оборудование. Несомненно, склады — это хорошо. Но деньги обязательно найдутся за счет «вырывания одеяла» из рук фермеров.

Кроме того, Министерство сельского хозяйства договорилось с Министерством экономического развития о дополнительных субсидиях в размере 13 миллиардов рублей, которые зарезервированы в качестве «буфера безопасности» для крупных игроков. Короче говоря, многие фермеры никогда не получат новых тракторов и комбайнов.

Существуют и другие способы поддержки фермерских хозяйств. Поэтому Министерство сельского хозяйства, скорее всего, инициирует специальные программы по увеличению использования удобрений. Александр Ткачев сказал. «В среднем мы вносим 33 кг действующего вещества на гектар пашни. Для сравнения, Китай и Вьетнам применяют в 10 раз больше — 360 кг на гектар пашни, Германия и Польша — 200 кг, Индия и Бразилия — 170 кг, США и Канада — 130 и 88 кг.» — сказал глава министерства сельского хозяйства.

Нетрудно подсчитать последствия такой политики. Чиновник вроде бы говорит правильные вещи, но фермы получат выгоду, в то время как фермеры не могут позволить себе платить такие цены на удобрения. Известно, кто победит в этой конкурентной войне.

На самом деле можно найти десятки подобных примеров вроде бы всеобщей поддержки фермеров, но бенефициарами которой являются только российские землевладельцы. А что происходит за закрытыми дверями высоких кабинетов, остается только догадываться. Можно, наверное, сказать: да ладно, мы открыли Америку. И они были бы правы, хотя бы потому, что модель «страны безжалостных монстров» была импортирована в Россию из США.

Как пишет экономический обозреватель Майкл Хейн, доведение американских фермеров до банкротства и скупка их земли давно стали такой же великой американской традицией, как праздник Четвертого июля*. В США фермеры исчезают осенью, а их землю за полцены скупают местные землевладельцы. Несмотря на строжайшие правила банковской тайны, покупатели земли знают кредитные истории своих подопечных.

В отчете Lland подробно описаны 100 крупнейших землевладельцев в США. На первом месте — Джон Мэлоун, владелец почти 880 000 га, за ним следуют Тед Тернер, основатель CNN, с 800 000 га, Эммерсон и его сын Арчи с 780 000 га, Брэд Келли с 740 000 га и т.д. Многие из их огромных участков земли были созданы за счет разорившихся мелких фермеров.

Но самое интересное, что этих латифундистов нельзя назвать «продвинутыми» землевладельцами. Согласно исследованию Insider Monkey, наиболее прибыльными являются компании с гораздо меньшим земельным банком. Оказалось, что огромные земельные владения препятствуют ведению бизнеса. Такие корпорации могут легко отказаться, например, от сбора урожая картофеля, чтобы сохранить высокие цены на этот продукт. Их бизнес основан на общей прибыли, а не на урожайности с гектара или интересах потребителей.

Напротив, AgriSA, которая была признана одной из самых быстрорастущих компаний в мире, является сельскохозяйственной ассоциацией, объединяющей более 70 000 мелких и крупных фермеров. Adecoagro SA, по российским стандартам, имеет средний земельный банк в 249 000 га, но имеет самый высокий доход на гектар. Если сравнивать с российскими хозяйствами, такими как «Продимекс и Агрокультура» (790 тыс. га) или «Мираторг» (594 тыс. га), то Adecoagro SA значительно отстает.

При этом Министерство сельского хозяйства вряд ли пойдет по пути создания сельскохозяйственной ассоциации российских фермеров, поскольку существование такой организованной группы крестьян было бы слишком громоздким и опасным.

Между тем, ежегодный опрос руководителей крупнейших компаний мира, проводимый PwC, показывает, что существуют естественные пределы роста агропромышленных корпораций, то есть определенные границы, за которыми эффективность сельскохозяйственного бизнеса снижается. И самое главное, в каждой стране именно фермеры являются самыми патриотичными гражданами, чего нельзя сказать о землевладельцах.