20% сельского населения – малоимущие
Бедность и безработица в нашей стране все большее ассоциируются с деревней. У этих явлений – сельское лицо. Достаточно сказать, что 20%, а это пятая часть сельского населения – малоимущие. Почему так происходит, делается ли что-нибудь для исправления такой ситуации, разрабатываются ли какие-то планы – эти и другие вопросы стали предметом беседы издателя портала «Крестьянские ведомости», ведущего программы «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцента Тимирязевской академии Игоря АБАКУМОВА с
академиком РАН, научным руководителем Федерального научного центра аграрной экономики и развития сельских территорий Иваном УШАЧЕВЫМ.
— Как живет наша деревня, Иван Григорьевич?
— Живет.
— Сколько километров нужно проехать роженице до роддома?
— Ну, при нынешних скоростях очень немного — 81 километр. Успеет родить дважды.
— А сколько нужно пройти ученику до школы?
— Примерно 16-18 километров.
— Тоже недалеко, хороший моцион, фитнес такой. А сколько у нас сельских населенных пунктов без газа?
— Из 160 тысяч населенных пунктов 95 тысяч без газа.
— То есть сначала нужно заготовить дров, нарубить их, принести, растопить печь.
— Да. 37% без водопровода.
— Даже так? А без канализации сколько?
— Это слишком уж высокая материя…
— Плохая ситуация, Иван Григорьевич.
— Ну я бы не сказал так сразу, что плохая ситуация, вы прямо пессимист, Игорь Борисович.
— Нет, есть плюсы. Вот представьте себе, в Москве выключили электричество, и все: метро встало, лифты встали, водопровод встал, канализация не работает, народ в панике выбегает на улицы, электрички не работают, троллейбусы не ходят, трамваи не ходят, пешком вон из Москвы, кругом коллапс. Что происходит в деревне, когда выключают электричество? – ничего не происходит. Зажигается лампа керосиновая, зажигается печка, вода из колодца …
— Все натуральное.
— Пироги пекутся, все в порядке, никаких проблем, и вместе с заходом солнца все отходят ко сну без всяких телевизионных программ. Есть плюсы в деревенской жизни, потому что деревенская жизнь более надежна.
— Я хотел бы все-таки два-три слова сказать о сегодняшнем дне агропромышленного комплекса, имея в виду 2018 год. К огромному сожалению, прошлый год нас не порадовал темпами роста, где-то будут примерно они 0,8-1% по сравнению с теми периодами, той пятилеткой, когда мы за 5 лет приросли на 14,7%. Вот это нас настораживает, то есть начинается процесс стагнации.
— Иван Григорьевич, наши люди очень отзывчивы на обещания: им что-нибудь хорошее пообещают — у них взрыв патриотизма, они работают очень хорошо. А потом, когда обещания не сбываются, они начинают уезжать в Москву охранниками работать.
Почему? Когда наша власть обратит внимание на то, что рожать надо ездить за 81 километр, за 16 километров, как вы сказали, ходить в школу? Когда на это обратится внимание? Я уж не говорю про медицинскую помощь в шаговой доступности, хотя бы в доступности «ау» крикнуть.
— Но все же я оптимист в любом случае и буду верить президенту, буду верить его Указу майскому, где поставлены очень четкие задачи о том, чтобы действительно в целом наша экономика имела прорывное значение в научно-технологическом и социально-экономическом плане. Кстати, это относится и к сельскому хозяйству.
— Вот сейчас у президента дошли руки до сельской местности, и вроде как зреет очередной проект подъема сельских территорий. Но, прежде чем вы подробно об этом расскажете, хочу кое-что напомнить. У нас был проект после войны, когда была разрушена Нечерноземная зона, Черноземная зона, Украина, все наши зернопроизводящие сельскохозяйственные зоны были разрушены войной. Был тогда проект подъема, но тогда он был осужден, поскольку это была антипартийная группа, и примкнувший к ним Шипилов…
И тогда решили поднимать целину, чтобы зерно дать быстро и сразу. Но целина сейчас где? – в Казахстане осталась, все деньги ушли в Казахстан.
— Теперь нам нужно поднимать Нечерноземку.
— А теперь вот Нечерноземную зону надо поднимать. Мы же пытались поднимать, было даже министерство по делам Нечерноземной зоны, было даже Министерство сельского хозяйства, Наумов его, по-моему, возглавлял, да?
— Да, Владимир Иванович.
— Ничем это все не закончилось, деньги ушли, что называется, в песок. Что сейчас зреет? Вы один из разработчиков, вы там крутитесь, вертитесь, консультируете, пишите какие-то аналитические записки…
— Вернусь к Указу нашего президента. Там четко обозначено несколько наших аграрных проблем несмотря на то, что специального национального проекта по сельскому хозяйству нет, не предусмотрено этим Указом. Однако четкое есть указание уделить внимание проблеме экспорта, проблеме малого и среднего бизнеса, что очень важно. И самое главное, что от отметил, – проблеме бедности.
Так вот, к огромному сожалению, бедность в стране имеет прежде всего сельское лицо — бедность и безработица. Минэкономики говорит, что ничего страшного нет, у нас 8,8% безработных, это по крайней мере не критический уровень, исходя из международных норм (10%). В городе же 4% безработных. Но все дело в том, что зарегистрированных на селе безработных всего 306 тысяч, а на самом же деле общая безработица, которая не учитывается, составляет около 2 миллионов человек. И это колоссальнейшая проблема! Если человек не работает, значит, нет никаких доходов, отсюда идет и бедность. 19,8%, можно считать 20%, сельского населения являются малоимущими, это фактически в 2 раза больше, нежели среди городского населения.
Кстати, президент еще в 2014 году говорил, что все госпрограммы, которые мы имеем в стране, – а у нас их свыше 20, – должны повернуться лицом к селу. К сожалению, до сих пор этого не происходит. Такой пример: программа по здравоохранению, выделено на нее 350 миллиардов рублей, миллиардов!
— Сколько из них на сельскую…
— Вот-вот, на село 650 миллионов.
— О, господи.
— На каком основании? На селе проживает 37 миллионов человек.
Значит, дайте нам как минимум 100 миллиардов рублей. Вот такое отношение, такой поворот к селу со стороны других ведомств. Это категорически неверно.
— Почему по прогнозам Минэкономики зарплата на селе до сих пор составляет 58%?
— Да, по отношению к экономике в целом в стране. Наши ученые подсчитали, что в основном, получается, дотирует сельское хозяйство наш крестьянин, недополучая до средней зарплаты по экономике. Значит, мы взяли 23 тысячи — это на селе в среднем сейчас такая заработная плата, 39, почти 40 – на уровне страны. Так вот, если подтянуть до 40 тысяч нашу заработную плату, то получается, на 8% повысится себестоимость этой продукции, а прибыль снизится до 180 миллиардов рублей. Получается, где-то 65% нашей поддержки восполняется за счет недополучения своих доходов нашим крестьянином, поэтому он…
— То есть экономика продолжает пользоваться селом как внутренней колонией?
— Конечно, внутренней колонией. Всегда село питало город, к огромному сожалению… У нас шесть регионов в стране, в которых заработная плата ниже прожиточного минимума. 30 регионов в стране, в которых заработная плата ниже 20 тысяч. Только 8 субъектов федерации более-менее укладываются в норму. Вот такова статистика.
— Иван Григорьевич, на что рассчитана новая госпрограмма, о которой мы говорим?
— По инициативе Алексея Васильевича Гордеева предложено разработать новую государственную программу комплексного, устойчивого развития сельских территорий до 2030 года. Уже принято постановление правительства. До 1 июня должна быть разработана эта программа. На наш взгляд, она должна иметь три главных составляющих.
Первая – производственно-экономическая часть. Что я имею в виду? Не основное производство должно быть там сельскохозяйственное, ибо основное производство поддерживается по линии основной государственной программы развития сельского хозяйства, а здесь производство альтернативных видов деятельности. Это первый блок. Второй блок – социально-демографический, предельно важный, где должны быть мероприятия по всем социальным услугам по нормативам. И демография, потому что с демографией у нас очень тяжелое положение на селе. В последние годы…
— …село больше не рожает солдат, это важно.
— Да, получается, сейчас рождаемость в городе 13 на тысячу, а в селе — 12!
— Впервые!
— Впервые такое, всегда наоборот было, село являлось поставщиком генного, можно сказать, материала для нашей страны. При этом увеличилась смертность, то же самое: в городе 13 на тысячу, а в селе — 14. Так вот, вторая составляющая должна иметь мероприятия по всей социальной инфраструктуре и по всей инженерной инфраструктуре. Наконец, третья составляющая – это экологическая. С экологией на селе просто ужасное положение.
То есть, только комплексный подход может решить нашу проблему. Это очень сложная программа будет. Для того, чтобы ею управлять, на наш взгляд, должен быть создан специальный координирующий орган.
— То есть, Минсельхоз не справится?
— Должно быть агентство, на мой взгляд, пусть будет при Минсельхозе или надведомственное…
— То есть должен быть специальный аппарат, который этим будет заниматься?
— Именно специальный, который занимался бы систематически этими проблемами. Без этого ничего не получится. И, конечно, должно быть финансирование. Сейчас на программу устойчивого развития сельских территорий, которая считается ведомственной, на 2019 год запланировано всего 17,4 миллиарда рублей… Это копейки абсолютно. Поэтому как минимум для старта нужно взять 100-120 миллиардов. Иначе, если старт будет слабым, не будет и настоящего финиша. Мы надеемся, что действительно, если будет такая разработана программа, будут отвечать за ее реализацию не так, как сейчас отвечают наши другие ведомства — наши собратья, то я думаю, что селу будет намного, намного легче.
— Иван Григорьевич, как говорится, вашими бы устами да мед пить. У меня что-то ощущение от образования нового органа, которому будут даны немереные ресурсы, не очень. Кто в этот орган войдет? Если новые люди, то откуда их взять? Иван Григорьевич, люди-то будут те же самые практически. У вас нет сомнений никаких?
— Ну, конечно, с одной стороны, это и увеличение числа управленцев, что не совсем выгодно. Но здесь овчинка стоит выделки, на мой взгляд. Иначе я не вижу, как управляться может эта программа, ведь она очень сложна.
— Каким образом? Я, честно говоря, не очень себе представляю, каким образом можно — не говорю пригласить или уговорить — просто загнать людей в деревню. Там должны быть электричество, широкополосный Интернет, водоснабжение нормальное, связь, газификация. На обустройство одного только населенного пункта пойдет очень большое количество денег. Иван Григорьевич, есть необходимость, видимо, в широком народном обсуждении этого проекта, вы не считаете?
— Я думаю — да, в обязательном порядке все общественные организации должны подключиться к ее обсуждению. Бесспорно, я согласен.
— Думаю, что и средства массовой информации тоже.
